Ближе и ближе,
громче и громче,
звонче и звонче,
поет колокольчик
мой.
Трепет твой вижу
зрением словно -
услышав хоть слово
бежать ты готова
домой.
Твой слух тетивой
натянут упругой,
и прочь от испуга -
к родне и подругам
домой.
Подавно не свой,
"водицу б живую" -
скажу - расколдую
тебя, молодую,
слепой.
И вновь колокольчик.
__________________________________________
Крылом по воде -
в брызги,
взрываясь ввысь,
взмах, взмах, выше!...
"Прощайте, рыбы!" -
слышим
и принимаем проклятьем
несообразным,
крик ли подхватим?
Мы ли? Не мы ли?
Немые.
Передразним.
________________________
Струнным эхом упругим
спрыгну, в дугу согнутый
голосом, тихим звуком,
небылью внеминутной.
Небылью внечасовой,
дрожью, рябью подкожной,
щенком щекоча засовы,
ложью не потревожив.
В ложе жалеть негоже,
жарко живому, жестко,
шагом иным из ложи
шаркаю на подмостки.
Шум шапито, шалеет
клоун, колпак на уши;
листья дрожат, аллея,
шорох, шепот - слушай.
________________________________
Эпиграф I.
За Крысоловом, за Крысоловом, за...
Жалкая крыса, я замыкаю цепь.
Мне все равно - куда, я, закрыв глаза,
Переставляю лапки, забыв про цель.
Ольга Родионова.
Эпиграф II.
Знаешь, я уже не одинока:
я сегодня видела в метро
мальчика, читающего Блока,
грустного, как маленький Пьеро.
Виталина Вольская.
На белом алое. Герой,
финальным жестом охватив,
отмерил пределы зала,
где, зачарована игрой,
извне несущийся мотив
рядами в себя вбирала
та, что публикою, обыграв,
зовем, сглаживая излишки,
как актер непривычную роль.
"Он погиб! Это было вчера!" -
закричал на галерке мальчишка,
неслучившийся датский король.
________________________________
Только солнышко пойдет почивати,
вечер в гости постучится непоздний,
ведра в руки, и с милою Катей
на садовый участок колхозный.
Тишину плодоносного сада
с Катериной моей не нарушим,
я - по яблоки, ближе к ограде,
а тебе, драгоценная - груши.
За занятием время неслышно
пролетит, да и мы не заметим,
как луна забирается выше
прорывая межзвездные сети.
Но когда между веток упругих,
она выглянет, словно в окошко,
мне привидится, как в мои руки
окуналась девичья ладошка.
И в гипнозе иль привороженный,
я застыну, виденья отведав,
и разбудит меня моя женка:
"Ты чего, очумел, что ли, дед, а?!"
И наполнит мне яблок до краю,
поругает, потом пожалеет,
и тихонько домой пошагаем,
как когда-то ночною аллеей...
________________
Самую малость
осталось,
о чем мечталось?
В кладовых густо
капусты,
почему пусто?
Не холод в ложе
гложет,
а где же, что же?
Полон дом гостей,
новостей,
от кого вестей?
Колокольчик, звон
перезвон
ох, кто? почтальон?
________________
Слово мне - воробей,
не летит в облака,
мягкоперое, оробев,
тропку ищет к рукам
неблизкую прыг да скок,
небыструю раз да два,
нешумное - шепоток,
и слышно едва-едва.
Негордое, не барон,
я так его говорю,
и низок его поклон
собратьям по словарю.
В калашный не станет ряд,
пугливо, по-детски нежно,
не сунется втихаря
в чужую ему скворешню.
И потому слывет
сироткою среди нищих,
и прячется, и зовет,
и плачет, и ищет, ищет.
И жар непутевой спички
уронит на подоконник
и неживой синичкой
в твои упадет ладони.
_________________________
"За Крысоловом,
за Крысоловом,
за.."
уже не бросить,
не прервать -
мелодия убийственно живуча -
и пальцев деревянных россыпь,
и крыс редеющая рать
угрюмых, серых, неплавучих,
и бремя истомленных век...
и ты, трехлетний человек,
взгляд поглощая виноватый,
мой взгляд
искусного примата...
___________________________
Ольге Родионовой
Ожидание, перерастающее в хандру,
звонко цокают копытца одиночества,
и сказать на выдохе "завтра я умру" -
зазвучит фальшиво - оттого не хочется.
Но - на Вас. Наблюдая за рядом ряд,
чудотворно ложащихся, неторопливо,
как из рук, или как там еще говорят,
оживая, сорвется рефрен журавлиный.
Обманите меня, обнимите меня -
ваши строки танцуют, разжигая хворост,
и вздыбИвшись, почуявший зов от огня,
меж седых пробивается черный волос.
Не колеблемы выбором правильным,
но "Послушай, в чем же я виновата?"
или "Будете не из города Гаммельна?"
вопросам - не найти своего адресата.
И солдатиком оловянным нестойким,
помудревшим слегка буратино,
недвижИмостью в баре замерзнуть у стойки,
пожирая взглядом камин и картину.
Когда, крякнув не по-птичьи удивленно,
кукушка - с ветки в снег, а бусина - на них,
ветер марта с придыханьем почтальонным
повесит нам погоны рядовых.
______________________________
Ревность.
А.Б.
На скуку не осталось силы -
разворовано, разворованно,
память предателем: "Милый"
твердит, голосом очаровывая
твоим, голос твой возвращая,
как волну на щедрый прибой,
утопая, дрожа, предвосхищает
берег летний песчаный сухой,
замирая, и лишь беспокойство,
и с каждым ветра дуновением
приходит влага иного свойства
не утоляя жажды прикосновения,
в побег из воронки катаклизма,
туда, где истина, по-женски оробев,
лежит нагая -
читаю им написанные письма,
бесповоротно адресованные тебе,
изнемогаю...
______________________________
Ястребиное.
Маргарите.
Из летучих бескрылых солнечных вестников
тому, поставившему на неоправданный риск,
лучику, самому быстрому среди ровесников,
наградой твой недовольный разбуженный писк.
И он, золотой мальчишка, сдается в плен,
и здесь не теряя рожденный вдали азарт,
он умрет, медленно тускнея на холодной скале,
и тень поглотит его спокойно на твоих глазах.
И этому действу случаться по разу на день,
предощущения фокус сужая все резче и резче,
и с каждым из них трепещи в хороводе потерь,
в себе открывая законы и то, что им противоречит.
Когда из гнезда в недрах камня, водой расщепленного,
тепло из последнего серого пера материнского
украдет ветер - полубог ремесла почтальонного,
Дочь, толкну со скалы, и криком остро, неистово:
ЛЕТЕТЬ!
__________________________________________
упасть, дабы вставать,
заснуть, дабы проснуться -
заплетено в нервущуюся нить,
и уходить -
затем, чтобы вернуться,
и оглянуться -
и не уходить.
__________________________________________
слишком важно и пышно
отстреливает фотовспышка -
на спуск, и опять не жалко
и гильз тепло - на кровать,
а мне полицейской мигалкой
мгновения окольцовывАть.
клац-клац -
больше не попадайся.
__________________________________________
Е.Е.
тебя - города и года,
меня - запоздалые рифмы,
и голос, дрожащий и хриплый,
и мыслей слепая орда.
и домыслы "наше-не наше"
на мнимом излете пути -
утопнув, себя обрести
на дне непронесенной чаши.
непроизнесенным "всегда"
как эхом ответа о кредо,
встречать непришедшее лето,
тебя, города и года.
___________________________________________
"... а если разом осушить пузырек с пометкой ``Яд!'',
рано или поздно почти наверняка
почувствуешь недомогание."
Л. Кэрролл, "Алиса в Стране Чудес".
Темнеет, и ветерок навстречу
легким спешит придыханием,
вечерок светлячками мечен -
маячками несгораемыми.
И что-то проснется, дрогнет,
качнется на струнках тонких,
но не сорвется - в корнях
сила сокрылась, в корнях...
___________________________________________
"Водопад существует мгновение."
В. Медведев.
у каждого времени свои резоны,
и каждому времени свои приметы,
и свету гаснуть во тьме узором,
и мигу тьмы расжигаться светом.
и каждой песенке по началу,
строфе тугой по упрямой точке,
чтоб не рассыпаться поначалу
в драже испуганных многоточий.
но мысли юркой освоить древо,
и в стон наполнится тишина,
и мерить право аршином левым
и паузой, что не длинна.
оставь чадящую лампаду
скупою жертвой упущеньям,
ищи - на свежесть водопада
монету на невозвращенье.
