ТИРРЕНСКОЕ МОРЕ

     Слеза
     золотая,
     сверкни
     и погибни,
     рассыпься,
     зрачку не мешай.

     Я всей
     панорамы
     ещё
     не запомнил,
     запомню -
     и сразу уйду.

     Надежд
     на взаимность
     пускай
     ни малейших:
     ландшафты
     не знают о ней.

     Ну что ж,
     ни малейших...
     Я здесь не за этим,
     мне только
     проститься
     и всё.

     Прощай,
     горожанка!
     Считай
     машинально
     ступени
     от порта наверх,

     домой
     или в гости
     неся con amore
     большую
     корзину
     маслин.

     Прощай,
     побережье!
     Храни
     con amore
     присущий
     тебе аромат.

     Нет войн,
     нет ошибок.
     Вода
     не замёрзнет.
     Везувий
     не заговорит.

     Не то
     любопытно,
     что я
     в одночасье
     к такому
     приволью привык,

     сто лет
     накануне
     прожив
     в катакомбах -
     наощупь,
     вслепую почти.

     Вопрос -
     отвыкать ли
     теперь,
     отправляясь
     обратно
     и слыша вослед:

     "Прощай,
     чужестранец!
     Ну, да,
     чужестранец,
     конечно.
     Конечно, прощай..."

     Не вмиг,
     но отвыкну.
     Замкнусь,
     онемею.
     Везенье
     случайным сочту.

     Вернусь
     в подземелье,
     дневник
     безучастный
     продолжу
     не с новой строки.

     Но здесь,
     но покуда
     лежит
     предо мною
     густая
     тирренская синь,

     я к ней -
     con amore -
     тянусь,
     постигая
     внезапно,
     что значит "душа".

1999